Не важно, сколько дней в моей жизни. Важно, сколько жизни в этих днях.
Мне и там не то, я и здесь - не тут.
Это такой итог недельной адаптации к родным некогда местам. Мне очень комфортно здесь в плане здоровья, при нынешней неагрессивной весне и умеренной дневной +12+18-градусной температуре, при отсутствии работы и прочих проблем. Просто курорт.
Мне уютно с моей девочкой.
Мне спокойнее за папу.
Но есть и некоторые НО, про них я стараюсь не думать, чтобы не закапываться с головой. Потому что всё равно я в конце мая уеду.
И там, куда уеду, тоже будет не ах.
В Ушково вдоль дороги много стволов старых елей. От старости или в штормовую погоду их вывернуло из земли и повалило. Поначалу они лежали с задравшимися вертикально корнями, проросшими в землю и потому не отпускающими огромные пласты верхнего слоя земли. Дорога выглядела как укрепрайонная времён прошедшей войны. Потом приехали люди с инструментом и отпилили стволы, освободившиеся пни с корнями под собственным весом поплюхались обратно, аккурат туда, где раньше росли деревья. Пейзаж уже стал если не мирным, то послевоенным: стволы деревьев представляют собой распиленное и рассортированное сырьё, глядишь, вот-вот приедут комсомольцы и развернут ударную стройку. А по краям дороги одни только пни и корни. Из них больше не вырастет ничего, т.к. они хоть и лежат на старом своём месте, а были уже оторваны, прежние живые связи с местом порушились. Они лежат, опираясь на неровности и камни, а под ними - пустота. Только талая вода бежит между умирающими корнями. Если раньше она эти корни питала, то теперь неслышно и неспешно вымывает из-под них песок и остатки земли, и в её мутном течении тонут голоса леса и отблески весеннего солнца.
Это такой итог недельной адаптации к родным некогда местам. Мне очень комфортно здесь в плане здоровья, при нынешней неагрессивной весне и умеренной дневной +12+18-градусной температуре, при отсутствии работы и прочих проблем. Просто курорт.
Мне уютно с моей девочкой.
Мне спокойнее за папу.
Но есть и некоторые НО, про них я стараюсь не думать, чтобы не закапываться с головой. Потому что всё равно я в конце мая уеду.
И там, куда уеду, тоже будет не ах.
В Ушково вдоль дороги много стволов старых елей. От старости или в штормовую погоду их вывернуло из земли и повалило. Поначалу они лежали с задравшимися вертикально корнями, проросшими в землю и потому не отпускающими огромные пласты верхнего слоя земли. Дорога выглядела как укрепрайонная времён прошедшей войны. Потом приехали люди с инструментом и отпилили стволы, освободившиеся пни с корнями под собственным весом поплюхались обратно, аккурат туда, где раньше росли деревья. Пейзаж уже стал если не мирным, то послевоенным: стволы деревьев представляют собой распиленное и рассортированное сырьё, глядишь, вот-вот приедут комсомольцы и развернут ударную стройку. А по краям дороги одни только пни и корни. Из них больше не вырастет ничего, т.к. они хоть и лежат на старом своём месте, а были уже оторваны, прежние живые связи с местом порушились. Они лежат, опираясь на неровности и камни, а под ними - пустота. Только талая вода бежит между умирающими корнями. Если раньше она эти корни питала, то теперь неслышно и неспешно вымывает из-под них песок и остатки земли, и в её мутном течении тонут голоса леса и отблески весеннего солнца.